«Он, наверное, здорово разжирел? — подумал почему-то Святой, плохо представляя, как сейчас может выглядеть Скуридин. — Разжирел и полысел! Заимел такую большущую отполированную до блеска плешь от лба до затылка!»

— Ну вот мы снова вместе. Святой! Теперь уже, кажется, в последний раз! Ты уж меня прости, но за пару лет после армии многое изменилось…

— Сколько он тебе обещал, сука? — прохрипел Святой.

— Банников?

Наступила короткая пауза — видимо, Скуридин закурил.

— Много. Гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Ровно столько, сколько вы все стоили: и ты, и Черкасов, и этот придурок Серегин.

За спиной Святого в темноте матюгнулся Колька.

— Значит, Банников жив?

— Точно. Это была его идея взорвать пустой склад, а вместе с ним и вас троих для убедительности. Тебя в особенности. Пока будут разбираться, «Черная акула» спокойно уйдет из Находки.

— Ты убедил Черкасова, что должен имитировать собственную смерть?

— Пашу убивать я не хотел. Он знал, что я жив. Поверил в рассказ про склад с вертолетом. Это я уговорил его выйти на связного и оставить сообщение. Но Паше показалось этого мало, и тогда он сам полез в ангар, чтобы убедиться.

— Он раскусил тебя.

— Может быть, — согласился Скуридин. — Только было уже поздно. Черкасова взяли рядом с металлоломом. Я уговорил отвезти его домой.

— Кто стрелял? — выдохнул Святой. Он готов был разорвать паршивую овцу своего взвода.

— Я! — Признание в убийстве далось Владу без труда.

— А ведь Паша успел оставить знак. — Святой говорил, а сам медленно отступал в глубь ангара.

— Где? — не понял Скуридин.

— Здесь, в ангаре. Когда вы его бросили и пошли за машиной. Ведь Черкасова вначале сильно избили?!

— Точно.

— Тогда он и написал на брезенте кровью всего одно слово — «Али».

— Почему Али? — удивился Скуридин.

— Нехорошо, Влад, уже успел все забыть, — сказал Святой с укоризной. Турок-месхетинец Али, которому Банников сбыл несколько автоматов, а основную партию оружия продал совсем другим людям, пока мы гонялись за подсадной уткой. Вспомнил?.. Я только одного не понимаю: как же я раньше не понял, что ты такая сволочь?

— Ошибки надо исправлять, — заметил Скуридин.

— Точно, — согласился Святой.

Тут автоматная очередь прошила металлическую обшивку ворот, и пули вышибли яркие пучки искр из колонн.

«Так можно и раньше времени взлететь на воздух!» — Святой уже и сам был не рад хитрости с фонариком.

Стараясь держаться подальше от места, где он оставил взрывчатку, Рогожин выстрелил несколько раз в сторону мелькавших перед входом теней. На улице раздался жалобный вопль, сдобренный потоком нерусской речи, после чего фары машин потухли.

В следующее мгновение от страшного удара со скрежетом распахнулись ворота, и в ангар с яростью раненого быка ввалилась черная громадина джипа. Водитель дал дальний свет, и ярко-желтая ослепительная вспышка словно лезвием бритвы полоснула Святого по глазам, невольно заставив зажмуриться. Джип, ощетинившись парой автоматных стволов поверх опущенных стекол, несся прямо на Дмитрия.

Святой не шелохнулся. Он продолжал стоять, будто оперный певец под светом юпитеров. Его поднятая правая рука с зажатым пистолетом замерла в воздухе. Палец застыл на спусковом крючке. Святой словно ждал, чтобы его размазали по бамперу, выплюнув из-под колес взбесившегося металлического зверя кровавой слизью на бетонную пыль.

В салоне джипа сорвались на крик, в исступлении паля по неподвижной и все такой же недосягаемой мишени. Пули с необъяснимым единодушием проносились мимо Святого, не причиняя тому никакого вреда. Расстояние между ним и автомобилем стремительно сокращалось. Казалось, еще немного, и будет поздно.

Первым не выдержал Серегин, наблюдавший за происходящим со своеобразных хоров — решетчатого балкона под самой крышей ангара, как раз напротив входа. Он выстрелил почти одновременно со Святым, так что Рогожин не сразу понял, отчего лобовое стекло джипа рассыпалось на мириады вздувшихся серебряных паутинок за секунду до того, как он сам нажал на спусковой крючок. Серегин продолжал стрелять и после того, как Святой, совершив неуловимое движение, юлой крутанулся по полу и исчез в темноте за колоннами.

Автомобиль сделал резкий разворот, спасаясь от столкновения со стеной, и ткнулся покатым рылом в побитую оспами пуль кладку силикатного кирпича.

От удара сидевший рядом с водителем молодчик вылетел из машины и упал лицом вниз на усыпанный осколками стекла капот. Безжизненное тело водителя с рваными ранами тяжело навалилось на руль, а широкий плоский лоб уперся в клаксон. По складу, вновь погруженному в темноту, прокатился истошный рев сирены.

Воспользовавшись замешательством среди подельников Скуридина, Святой добежал до лестницы и стал быстро подниматься вверх. Ему оставалось преодолеть несколько последних ступенек, когда в проеме ворот показался другой автомобиль. Получив хороший урок, нападавшие сменили тактику. Второй джип остановился передними колесами на пороге и осветил фарами внутренности склада. В ангар проскочили несколько человек, стараясь по-крысиному держаться в тени, и начали перебегать от колонны к колонне.

— Ты цел? — Серегин лежал ничком на навесной галерее, словно канарейка, вцепившаяся в металлические прутья, боясь пошевелиться. — Оно здесь все на соплях держится! — поспешил объяснить Николай свое странное поведение.

— К окну подобраться можно? — Святой кивнул на серый квадрат под самым потолком за спиной у Серегина, но тот отрицательно мотнул головой.

— Разве что ты умеешь летать! Как раз двух пролетов недостает.

— Тогда полетели! — Святой наклонился к Кольке. — Чего разлегся, чай, не на югах!

— Сам знаю, что не на югах, — беззлобно огрызнулся Серегин, по-собачьи поднимаясь на четвереньки, отчего металлическая конструкция под ним начала раскачиваться вроде маятника.

— Ты что, задом наперед собираешься прыгать?! — не выдержал Святой, наблюдая за мучениями друга. — Разворачивайся!

— Ну а если я с детства высоты боюсь? — Николай выпрямился во весь рост и, разбежавшись, прыгнул.

Он не долетел совсем немного и повис, ухватившись за край пролета. Нащупав ногой выступ в стене, Колька оттолкнулся от него и, подтянувшись до предела на руках, заполз на галерею. Достав из-за пояса пистолет, он приготовился прикрывать Святого.

— Прыгай! — крикнул Серегин.

Однако стоило Святому приподняться, как он тут же рухнул обратно, едва успев увернуться от предназначенной для него автоматной очереди.

Почувствовав неладное, Серегин обернулся и, вовсю матерясь, открыл огонь по человеку с автоматом, выбравшему Святого в качестве мишени. Их дуэль длилась недолго и закончилась в пользу Серегина.